Если бы "Звездная пурга" про-неслась по "Олимпийскому" лет 15 назад или (страшно молвить!) разыгралась накануне московской Олимпиады, это было бы "посильнее "Фауста" Гете". Ни-каких музыкальных, эстетических, литературных, режиссерских кри-териев к подобному событию при-менять не следовало, ибо мероприятие по-любому объявили бы идео-логически знаковым, этаким демократическим маяком в мертвом застойном море. Ни один рок-фестиваль, наверное, не выдержал бы конкуренции с "Пургой". Теперь не то. И почти полусотне исполнителей, вознамерившихся в минувшую субботу чисто "попуржить" в крупнейшем спорткомплексе, сегодня в пору конкурировать разве что с бригадами КВН. Короли российского шансона относятся к себе столь серьезно, что творчество их, за редким исключением, получается куда более гротескным, нежели у тужащихся песенно сострить великовозрастных студентов гнезда Маслякова. "Звездная пурга" последней декады второго тысячелетия получилась одновременно нелепой,как депутат Шандыбин на поле для гольфа, и ностальгически-мемуарной, как телепередача "Старая квартира". Вы-таки послушайте, какие фигуры с одной стороны: Борис Сичкин, Вилли Токарев, Люба Успенская, Михаил Гулько, группа "Братья Жемчужные", Анатолий Днепров. Это ж летопись забугорной магнитофонной нелегальщины, альтернативщики брежневской эпохи. С другой стороны: Ильдар Южный, Сергей Север с песней "Лагеря" и группа "Беломорканал" с песней "Кресты", "Кабриолет" с композициями "Цепи" и "Раньше жил я не тужил", Катя Огонек, Слава Медяник, Таня Лебединская с "Новым Уренгоем", Крестовый Туз с "Серегой-ликвидатором" и еще не один десяток маргиналов. А уж какая колоритная связочка откры-вала воображаемое (шоу длилось без антракта) второе отделение концерта. Сначала появился Александр Звинцов, представленный одним из ведущих вечера, Трофимом, как "человек, пишущий, как ножом по коже", и Звинцов запел грустную песню, герой которой, если я правильно расслышал, мечтал "спрыгнуть с зоны на барак". Следом вышел Юрий Алмазов, идеально соответствовавший "Звездной пурге" по типажу и репертуару Он жизнеутверждающе проинформировал присутствовавших, что "у нас с братаном на двоих четыре ходочки". Подобного на столь масштабных площадках у нас еще не испол-нялось никогда. Но дело даже не в криминальности и жаргонности репертуара "Пурги". Вернее, вовсе не в этом дело. Как обращаться с подобной тематикой, блестяще продемонстрировали Аркадий Северный, Юз Алешковский да Владимир Высоцкий с Александром Галичем. В сущности, по сей день демонстрирует сие и Александр Новиков со своим баскетбольным ростом в костюме цвета свежего снега, выглядевший настоящей белой вороной среди мрачноватой самодеятельности "Звездной пурги". Впрочем, ему по справедливости досталась львиная доля внимания прессы. Сразу после своего выступления Новикову пришлось дать за кулисами нечто вроде прессконференции для нескольких теле- и радиоканалов. Помимо него особняком смотрелись на слете брайтонской межпухи и соловьев родимых кабаков Григорий Лепс, проникновенно ис-полнивший известный романс "Спокойной ночи, господа!", Виктор Чайка, неизвестно зачем запорхнувший в чужой шалаш из поп-табора, и Андрей Макаревич, толи задержавшийся в "Олимпийском" после состоявшегося в этом зале днем раньше бенефиса Гарика Сукачева, то ли решивший достичь абсолюта по части всеядности, то ли вспомнивший о давней дружбе с Ксенией Стриж. Последняя являлась соведущей вечера и тоже в общем-то не выглядела своей в этой певческой "малине". Завершал глобальное гала-представление, логично поддержанное производителями сигарет "Прима-люкс", Михаил Круг. Он и его хит "Владимирский централ", видимо, по-прежнему сохраняют лидерство среди поклонников такого шансона. Во всяком случае зал буквально воспрял при первых аккордах упомянутого произведения. Круг, впрочем, исполнил не совсем финал. Он был последним, кто сыграл персонально. Дальше последовал джэм, или, лучше сказать, хоровое пение. Подобно сентиментальным нашим бардам, предпочитающим завершать фестивали и сборники солидарным декларированием визборовской "Милая моя" или митяевской "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались", романтики большой дороги всей своей сводной тусовкой слабали легендарную "Мурку". И кто бы, вы думали, был запевалой? Прилетевший со Славой Медяником из Штатов, не понимающий ни слова по-русски темнокожий Брайан Стар! Исторический текст он выучил по транскрипции. Припев "Мурка, ты мой муреночек..." заокеанский гость мурлыкал с неподдельной радостью. Дежурившие в партере милиционеры слушали и обалдевали...
